Луна светит безумцам - Страница 47

Я схватил посох, крутнулся лицом к монстру и выставил перед собой вооруженную руку.

— Tornarius! — гаркнул я, вскинув посох…

И тут оборотень прыгнул.

Выкрикивая заклятие, я преследовал одну-единственную цель — противопоставить зверюге его мощь и его собственный вес, инерцию движения. Однако я малость недооценил летящую «торпеду». Недооценил и вероятность перегрузки своих сил при столкновении с громадиной. В итоге мы поделили разницу пополам. Обоим досталось на орехи. Оборотень врезался в сгустившийся воздух, который принял энергию и отразил ее обратно, — врезался и свалился на пол. Я схлопотал аналогичную оплеуху, а если учесть, что вешу я раз в пять меньше чертова мастодонта… Видели летающий поп-корн? Вот и я летел, как пущенная стрелка, через коридор вплоть до поворота — эдакая бандероль в отдел специальных расследований. Рухнул, покатился, впечатался в стену и замер, ни жив ни мертв. Болело все, что вообще может у человека болеть. Посох по дороге куда-то делся, зато кафельная плитка приятно холодила щеку.

Луп-Гару очухался быстрее, чем хотелось, и попер на меня. Если бы не боль, туманившая рассудок, пожалуй, я смог бы по достоинству оценить могучую стать, сверхъестественную грацию этого идеального охотника и по совместительству беспощадного убийцы. Сейчас он охотился на меня, и ничего удивительного, что я проигрываю битву за битвой. Силы были не равны, даже слишком.

Я вздохнул — может быть, последний раз в своей жизни — и воззрился на прущую махину.

Неожиданно откуда-то сбоку возникла Мерфи. Она уколола меня рапирой мрачнейшего взгляда, встала между мной и оборотнем и подняла совершенно бесполезную пушку.

— Мерфи… — простонал я.

Глава 18

Я дергался, пытался подняться, силился вызвать ничтожные крупицы энергии, чтобы хоть как-то защитить Мерфи, и все без толку. Последний магический удар меня доконал.

Все возможности исчерпаны, а Луп-Гару знай себе мчится по коридору с немыслимой для такой махины скоростью, вонзая когти в кафель, как в мягкую глину. С клыков срываются клочья пены, глаза пылают дьявольским огнем. Стены дрожат от прыжков гигантской туши. Я и не подозревал, что монолитные стены способны дрожать.

Мерфи даром времени не теряла и к боевым действиям подготовилась. Джинсы, фланелевая рубашка — рукава закатаны, на ногах тяжелые ботинки. Меня поразило, насколько юной и беззащитной казалась Мерфи без косметики и украшений. Росточек у нее что-то там с мелочью, Луп-Гару на своих четырех выше, чем Кэррин на цыпочках. Подняв оружие, она резко дунула на длинную челку, чтобы та не лезла в глаза, и прицелилась. Мерфи начала стрелять, когда дистанция между ними сократилась до тридцати шагов. Безрезультатно. Пули гулко щелкали по твердому лбу оборотня, а тот на них чихал.

Я обратил внимание на три любопытные особенности.

Во-первых, Мерфи по жизни всегда предпочитала полуавтоматику. Сейчас она держала в руках не крупнокалиберный кольт, который по обыкновению носила, а маленький блестящий пистолетик с оптическим прицелом.

Во-вторых, звук выстрелов был какой-то странный. Вместо привычного «бам, бам, бам», пушечка делала «кляк, кляк, кляк».

И в-третьих, самое интересное. Когда пуля попала чудищу в грудь, брызнул фонтанчик крови и Луп-Гару пошатнулся. Ярость в его взоре сменилась безграничным изумлением и даже замешательством. Потом две пули одна за одной вошли в его переднюю ногу. Оборотень взревел и рухнул на бок, как подкошенный. По инерции он покатился по коридору, врезался в стенку, протаранил ее и исчез в соседнем помещении. Нас окутали клубы бетонной пыли.

Мерфи присела подле меня.

— Говорила же я тете Эдне, что найду лучшее применение сережкам, — ворчала она. — Господи Иисусе! Гарри, ты весь в крови.

Я почувствовал, как ее рука нащупала жуткую прореху в комбинезоне. Вроде раньше он был целый… Потом Мерфи осторожно осмотрела мою грудь и плечи, проверяя, не задеты ли артерии.

— Имей в виду, ты под арестом.

Способность дышать возвращалась с большим трудом.

— В порядке… все нормально, — захрипел я. — Скажи, чем ты его?

Мерфи выпрямилась. Она приподняла пушку и, крадучись, пошла к пролому, за которым валялся в нокауте Луп-Гару. Мы оба слышали доносящийся оттуда грохот, подозрительное бумканье и свирепое ворчание. Сигнализация продолжала надсадно верещать, но чудище рычало громче сирены.

— Спрашиваешь, чем я его? Пролистала твой отчет, вот чем! Ночью отлила несколько серебряных пуль. Для стрелковых состязаний у меня есть собственные патроны, они-то и пригодились. Правда, калибр мелковат — двадцать второй. Но я думала — подпущу поближе и всажу пулю в глаз, чтоб наверняка.

— Двадцать второй калибр?! — хрипел я. — А посолиднее найти не могла?

— Нытик чертов, — буркнула Мерфи. — Скажи спасибо и за это. Кстати, тебе об адвокате думать надо.

— До сих пор поверить не могу, что ты арестовала меня… Что за этой стеной?

— Архив, документация, полицейские отчеты, в общем, бумажное ведомство, — ответила Мерфи, держа пролом на мушке. — Компьютеры, заваленные пухлыми папками. Сотрудники давно разошлись по домам. Как думаешь, слезоточивый газ на зверя подействует?

— А ты прысни. Посмотрим, — пробормотал я, за что удостоился очередного колкого взгляда.

Из холла слышался топот. К нам бежал еще кто-то.

Я кое-как уговорил одеревеневшие ноги подержать меня в вертикальном положении и тоже заглянул в раскуроченную дыру. Аккуратно, аккуратно заглянул.